Киргизский дзен

Говорят, что настоящий турист всегда найдёт, где перезимовать лето. Ещё говорят, что лучше гор могут быть только горы. В общем, этим летом я проверяла на себе афоризмы про пешие горные походы.

В нормальные пешие походы я до этого не ходила, всё больше по сплавам и ПВДшкам, где особо много шевелить ногами не нужно. У моей подруги Светы, с которой мы вместе шатались по Алтаю и Карелии, была та же история, наш третий компаньон Женя «Баобаб» вообще ни разу в жизни даже палатку не ставил. Но мы не особо раздумывали, купили билеты на самолёт, были полны оптимизма и бодро говорили друг другу, что подохнем нафиг, но зато в красоте.

Всё началось года два назад обычным зимним вечером: я увидела в интернете красивую картинку с горой и без всякого умысла выложила её себе на страницу с подписью «хочу в Киргизию». В комментариях разгорелся спор, где мне пытались доказать, что делать там нечего и ездить надо в Турцию, а я убеждала оппонентов в обратном. Пока ругались, желание увидеть азиатскую страну окрепло и даже нашлись гипотетические попутчики. И вот, в августе 2015-года я собираю рюкзак и разговариваю по телефону с мамой, вечной противницей моего «неправильного» отдыха:

— Ты давай аккуратно, береги себя в своём Таджикистане…

— Маааамааа…

— Что, я опять что-то не то сказала?

— Куда я еду? Давай, у тебя три попытки.

— Эээ… А что, не в Таджикистан? В Узбекистан? Нет? В Туркмению? А куда?

Смешно, но я тоже не знала о Киргизии ничего кроме того, что там красиво и мы едем туда на 12 дней, восемь из которых займёт 70-километровый трек по Тянь-Шаню вдоль хребта Терскей-Ала-Тоо. С двумя перевалами, ледниками, водопадами, подъёмом на высоту под 4000 метров, и всё это удовольствие, естественно, с рюкзаком на спине.

Пик Каракол

День первый. «Кош Келиниздер» или «Добро пожаловать»

В туалете аэропорта в Бишкеке есть душ для ног — первое, что я узнала о Киргизии. Это отчасти мусульманская страна, и с омовениями у них здесь особые отношения. Взгляд сразу падает на специальные кувшинчики, молельные комнаты в общественных местах и полное отсутствие свинины в меню общепита.

Второе, что бросилось в глаза в буквальном смысле этого слова, как только мы сошли с самолёта — таксисты. Они выписывали перед нами пируэты, выкрикивали наперебой названия населенных пунктов, перегораживали дорогу, что-то говорили вслед, ругались между собой за то, кто нас повезёт, хотя мы никуда ехать с ними не хотели, торговались между собой… И всё это в пять утра после бессонной ночи. Мы ничего не поняли, но каким-то образом умудрились доехать до города за 300 сомов, хотя официальные таксисты брали 600.

* Сом — валюта Киргизии, к рублю стоит примерно 1:1, но в обменниках, естественно, рубли покупают по курсу 0,95.

Погода в день прилёта была пасмурная, и по дороге в город из окна машины мы видели только степи, бедные деревушки и груды арбузов и дынь, выложенные продавцами прямо на земле вдоль трассы. И вдруг из-за низких облаков промелькнули снежные вершины. Настолько неожиданно высокие, грозные и холодные, что даже в животе ухнуло.

Бишкек — большая деревня.

В семь утра в Бишкеке было малолюдно, и из множества забегаловок с национальной едой возле автовокзала работало только три. В первой было до неприличия грязно, во второй было непонятно:

— вы работаете? — спросили мы киргизку в фартуке.

— работать, работать, — ответила девушка на ломаном русском.

— а еда какая есть?

— еды нет, — развела она руками.

— то есть вы не работаете, — с уверенностью уточнили мы.

— работаем. Просто повар не пришёл.

Рядом на потёртом ковре лежал спящий лицом вниз мужчина в шлёпанцах. Мы предположили, что это и есть повар.

Третья попытка оказалась более удачной — в чистом кафе, где на стене была почему-то нарисована Эйфелева башня, нам принесли лагман с компотиком, и полчаса мы наслаждались лапшой и киргизскими клипами на местном музыкальном канале. О чём поют эти одинаковые молодые люди, мы не поняли, но разделили песни на две категории: про несчастную любовь и про то, как хорошо жить в Киргизии.

Наш инструктор и вторая половина группы задерживались на границе с Казахстаном, а нам, чтобы не скучали, по телефону загадали квест «опознай своих будущих сопоходников по размеру рюкзака», и часа два мы бродили по вокзалу в попытках найти своих. Собрали семь человек, решили, что квест пройден, и вместе отправились гулять по городу.

В центре города много фонтанов.

Главная площадь и национальный музей.

Бишкек в первое наше с ним знакомство яркого впечатления не оставил : советские дома, монументальные фигуры местных знаменитостей, фонтаны, мечети и частный сектор — вот, в общем, и всё. Даже горы, которые должно быть видно в ясную погоду, прятались в плотной дымке.

Зато пока маршрутка петляла по грунтовым дорогам, везя нас к месту старта, было жалко закрывать глаза, хотя спать после ночного перелёта хотелось безумно. Шесть часов мы ехали, и пейзаж постоянно менялся: то гладкие сопки, поросшие тёмно-жёлтой травой, похожие на спины верблюдов, то красные скалы, то бурые горы, похожие на смятую в спешке ткань плаща. Вдалеке проглядывали снежные вершины. Машина по тонким мостикам из брёвен переезжала горные реки с бурлящей светло-голубой водой, и казалось, что фургон сейчас не выдержит напора ветра и рухнет в быстрый холодный поток.

Шёл сильный дождь, и мы проехали без остановки скалу Джеты Огуз — семь быков в переводе с киргизского. Семь кроваво-красных скал, возносящихся в небо, мы видели только из окна, хотя по плану должны были стартовать отсюда. Было чертовски обидно.

К месту предполагаемой ночёвки мы прибыли, когда уже стемнело. Дождь не переставал лить, и мы сняли у местных две юрты — ставить палатки в сырой темноте не хотелось.

Юрта — шатёр из веток, сложенных решёткой и обтянутых шкурами или войлоком. Вверху, кстати, ветви сплетаются в форме круга с решёткой — это даже изображено на флаге Киргизии.

Верхушка юрты изображена на киргизском флаге.

Внутри тоже весело — ковры, ковры, ковры. Зато гораздо теплее, чем в палатке. Сели в круг и наконец-то познакомились. Компания подобралась интересная. В кои-то веки мальчиков было больше, чем девочек, и на удивление, мы были самыми молодыми в группе. Всего нас было 14 человек:

— мы со Светой;

— мой друг Женя Баобаб — то, что он оказался в горном походе, стало неожиданностью для всех, включая его самого. Время от времени меня спрашивали, почему он молчит, почему его лицо ничего не выражает и нормально ли ему. Уверяла, что да. Надеюсь, что Жене и правда было нормально.

— Гена и Аня, наши ровесники из Ростова, Гена — заядлый походник, произвёл впечатление неутомимого оптимиста, которому всё всегда норм. Аня — очаровательная студентка-архитектор, ломающая стереотипы: умная блондинка, да ещё и с 12-килограммовым рюкзаком;

— Вова, интеллигентный мужчина средних лет, работник банковской сферы, живёт в Вене. В походе каждый день просил фоткать его отрастающую бороду — на работе волосатеть не разрешают. Обладатель самого эффектного загара «белые носки и красные голени».

— Оля, женщина из Пензы, не скрывающая свой возраст. Ей 60 лет, и её невозможно называть на Вы. Оля пышет энергией, обгоняет половину группы на перевалах, знает чуть ли не каждую травинку в лесу. Готовила нам великолепные супы из невнятных на вид грибов.

— Илья, 31-летний человек-батарейка из Питера. Носил два рюкзака, свой и чужой, нырял во все ледяные речки, встречавшиеся у нас на пути, являл собой образец мужества, три дня выгуливая двух истеричных баб по Бишкеку и Алма-Ате.

— Саша и Милана, семейная пара из Украины. Ходячий позитив. На перевалах водружали украинский флаг. Так задорно ШОкали, что у меня на пятый день тоже говорок появился. Мне кажется, 80% смешных шуток за поход исходило от них.

— Сергей, скромный мужчина средних лет. Запомнился тем, что бесконечно фотографировал, увлекательно рассказывал про сплавы и убегал от нас на вокзале, когда мы хотели спросить, из нашей ли он группы. Автор лучшей истории у костра — про то, как он чуть не помочился, пардоньте, в вазу в молельной комнате, приняв это помещение за туалет.

— Анатолий и Вика. 50-летний мужчина, обладатель самой большой бороды, и 30-летняя милая девушка, обладательница самого маленького рюкзака (потому что её большой рюкзак нёс Илья-батарейка). Мы в шутку называли их сектантами за любовь к вегетарианству, эзотерике и духовным практикам.

— и наконец Андрей, наш инструктор, суровый с виду, добрый в душе. Человек, который к своим сорока обзавёлся четырьмя детьми и не обзавёлся животом. Не жалеет слабых, встаёт в шесть утра без будильника и обожает овсянку (ничем иначе не объяснить наше походное меню))

После вечера знакомств мы спали «допоздна» — до восьми часов утра. В горах рано темнеет, в девять вечера уже с фонарём приходится ходить. Хочешь- не хочешь, а спать ляжешь вовремя.

Юрты местных иногда даже отапливаются.

День второй. Водопад, кымыз и моржевание.

Утром дождь продолжал идти, не так сильно, как вчера, но горы были окутаны туманом, зуб на зуб не попадал, как только вылезешь из спальника. Умылись в горной речке. Холодная, от воды заломило пальцы. Река Джеты-Огуз течёт прямо из ледника.

Место, где стояла юрта, называется Кёк-джайык, то есть Цветочная поляна. Никаких цветов там мы не нашли, но место живописное. Зелёный луг с короткой почти газонной травой — коровы, овцы и лошади работают там газонокосилками. Вокруг горы, поросшие лесом, по большей части киргизской елью — Арчой. Это деревья идеальной конической формы, сверху очень эффектно смотрится.

Газонокосилки.

У нас по плану должна была быть радиалка к водопаду, но из-за дождя люди засомневались, идти или нет. Мне очень хотелось, но пока приходилось довольствоваться видом мокрых баранов и киргизских детей. В конце концов мы убедили всех, что надо идти, когда просто встали под дождём и укоризненно смотрели на остальных.

Только тронулись в путь, дождь прекратился. Видать, зауважал нашу любовь к местной природе. Дорога оказалась нетрудной, но очень раскисшей из-за дождей. Я впервые поняла, зачем нужны треккинговые палки, когда они помогли мне не скатиться по грязи с обрыва. К водопаду пришли грязные по пояс. Ну, по крайней мере, я.

Внизу в кадре Аня для масштаба)

На обратном пути зашли к местным попробовать кумыс (здесь его называют кымыз) — сброженное конское молоко. Специфический такой напиток. Кислый, с лёгким градусом, как крепкое пиво, и с характерным ароматом. Не всем по душе, но мне понравился — две пиалки выпила.

После обеда вышло солнышко. Мы собрали лагерь, разделили между собой общую еду и взвесили рюкзаки. По норме у женщин должно было быть не больше 12 кг, у мужчин — 18 кг. У меня получилось 16. Я расстроилась, но выкидывать вещи как-то не была готова. Так и пошла. По равнине шлось хорошо, но когда был подъём, эти килограммы так и тянули к земле.

Мы прошли километров восемь, по пути встретили ещё две группы — тропа довольно популярная. Вообще мне нравится, что вне цивилизации посторонние люди рады друг другу — здороваются, меняются новостями. Когда в последний раз вы узнавали у случайного прохожего в городе, как ему идётся и откуда он родом?

Место второй ночёвки.

К вечеру пришли к живописной полянке выше по течению реки. Пока солнце не зашло, я даже успела искупаться — морж Анатолий сагитировал. Холодно, но весело. Вода настолько ледяная, что тебе становится горячо, когда вылезаешь наружу. Зазывала в воду Свету, но она посмотрела на меня и пошла в палатку за шапкой.

Вечером сидели у костра, смотрели на безумно красивые звёзды. Я безуспешно пыталась снимать небо на длинной выдержке. Получались только непонятные пятнышки. У Саши на наручных часах был термометр — похолодало до плюс четырёх, с реки дул ветер, было зябко.

День третий. Привет, горняжка

Аскетично позавтракали овсянкой, я всё жалела, что не едим сыр, которого у меня было три килограмма в рюкзаке. Каждый рекламировал свою еду:

— кушайте побольше печенек, мои дорогие, у меня их мно-ого, целый ящик.

— а шоколада не желаете?

— может, всё-таки гречки?

Двинулись дальше. Через полчаса еловый лес закончился, дальше ущелье, по которому мы шли, стало шире, между двух гряд гор появились луга и пастбища, впереди открылся вид на пятитысячный пик Каракол.

Пик Каракол.

Время от времени в реку впадали ручьи, которые нужно было переходить по камушкам, и болотца вдоль них, где мы прыгали по кочкам. Ещё раз спасибо треккинговым палкам. Саму реку переходили вброд. Это весело: камни скользкие, ноги заламывает от ледяной воды, течение тоже нехилое, поток воды выше колена, а ещё рюкзак. Самое смешное, что метров через двести было подобие моста — бревно между двумя камнями в метре над водой. Но выглядело это неубедительно. Лучше уж вброд.

Споласкиваем ножки.

После обеда начался резкий подъём, метров пятьсот вверх. Я пожалела, что слишком редко бегала по утрам. Десять шагов — и всё, сердце выпрыгивает, дышишь, как паровоз. Каким-то чудом доплелась в хвосте, упала на траву и лежала молча. Когда спросили, жива ли я, смогла только кивнуть.

Лагерь разбили на высоте 3400м. Воздух здесь уже другой, дышится тяжелее, солнце жарит, но холодно — ветер. Хорошо видны снежные вершины, но здесь ещё зеленеет трава и пейзаж дружелюбный. В земле много нор — их роют сурки Мензбира, зверьки размером со здорового кролика, шустрые и очень смешные. Близко к себе не подпускают, между собой пересвистываются и прячутся под землю. Ещё видели маленьких горностайчиков и даже горных козлов издалека. Местами растут горичавки — красивые голубые бутончики.

Сурок.

Ужин готовили на горелке — деревьев, а значит и дров, здесь уже нет. Мимо нас какие-то странные люди таранили в гору велосипеды на ночь глядя. Что они там с ними собирались делать — загадка. Мне кажется, только убиваться можно.

На закате.

Холодно. Температура стремится к нулю, у меня уже пальцы заледенели эти заметки печатать. Всю ночь задыхалась — горняжка, похоже. Организм не успевает перестроиться к перепадам высот, кислорода не хватает, пульс учащается.

День четвёртый. Любишь кататься — люби и саночки возить

— А завтра мы пойдём вот на тот перевал, — сказал вчера за ужином Андрей.

— … умирать, — добавил кто-то шёпотом.

Перевал высотой 3800 метров назывался Телеты. Нужно было подняться ещё на 400 метров в высоту по каменистым безжизненным склонам. Я была какая-то полудохлая, очень быстро отстала от группы, еле-еле тащилась в хвосте, каждые десять шагов останавливалась отдышаться. Было грустно и обидно плестись последней, наблюдая, как наши парни бодренько забегают в гору. Сверху ещё кто-то кричал «эй, курильщики, давайте поживее». Хотелось догнать и треснуть, и от злости я пошла быстрее.

На перевале.

Встретили вчерашних велосипедистов. Они, естественно, оказались русскими — другая нация таких маньяков не рождает. Велосипеды, конечно, называются горными, но в горах кататься на них просто негде, и они тащили их на себе, покорившись своей суровой доле. Вопрос был только в том, зачем им это.

Веломаньяки были сгоревшие, вымотанные, но весёлые. Рассказали, что начали свой поход ещё в конце июля в Бишкеке, и это уже не первый их перевал. Велики они преимущественно тащат, но, мол, любишь кататься — люби и саночки возить.

Веломаньяки.

Здесь уже встречаются первые снежнички. Мы так радовались этим клочкам замёрзшей воды. Эх, кто бы знал, сколько её будет впереди!

Забрались.

Спускаться было легко и приятно. У некоторых, правда, разболелись колени от большой нагрузки. И шнурки постоянно развязывались, пока Андрей не провёл нам мастер-класс, как сделать обычный бантик крепким. Оказывается, нужно всего лишь завязывать первый узелок в другую (неудобную) сторону. А второй завязать дважды.

Выйду ночью в поле с конём

Места здесь очень красивые. Много цветов, встречаются даже эдельвейсы — невзрачные белые соцветия, которые ценятся за то, что растут на высоте 3500 метров и более. По какой-то традиции юноша должен принести девушке эдельвейс в знак своей силы. Мол, если на гору сбегать смог, то и замуж за него можно. Посмеялись над тем, что такие сильные и независимые женщины, как мы, бегают за эдельвейсами сами.

Мы спустились на 1200 метров по Каракольскому ущелью и заночевали на берегу реки, это уже территория заповедника. Пришёл лесник, пересчитал нас и наши палатки, взял, кажется, по сто сомов с человека за вход. Вода в реке здесь чуть теплее, но всё равно выбегаешь из неё, как ошпаренный.

День пятый. Ледяной адок

Текст поста — это немного переработанные и дополненные заметки, которые я набивала на телефоне прямо во время похода. Записи пятого дня я даже обрабатывать не буду, дабы передать атмосферу. Просто поясню, что мы поднимались к озеру Ала-Кёль на высоте 3500 метров, и нам немного не повезло с погодой. Точнее, повезло, но сначала так не думалось…

Охренеть. Подъём 1100 м. Сначала было весело, пела песни про грузчика. Потом отстала, снег, ноябрь. Повалил пипец. Ноги сырые. Оч холодно. Хотела убить андрея. Потом свету. Заледеневшми пальцами ставили палатку в снегу. Пар изо рта. Всё мокрое, спальник тоже. Думала. Что подохну. Света бросила меня одну в палатке. Снег до сих пор идет. Хочу домой. Пиздец. проснусь вообще, не?

Снежок пошёл отменный.

Теперь немного подробнее:

День предстоял тяжёлый, с серьёзным набором высоты, но поначалу шлось легко и хорошо. К обеду мы пробрались через тенистый еловый лес к приюту Сирота, маленькой избушке, где можно укрыться от непогоды. На входе стоял вытесанный из дерева страж приюта. С одной стороны лицо старца, с другой — женщины. Рядом плакат: «имущество приюта сохрани и преумножь». В избушке немного припасов, оставленных туристами: масло, макароны, соль, крупа. Вокруг, правда, очень грязно. Видимо, многие преумножают имущество приюта исключительно мусором.

Страж.

Дальше подъём стал круче, а на небе стали собираться нехорошие тучки, да и мы начали уставать. Но шлось гораздо легче, чем вчера. Видимо, организм начал привыкать к высоте.

«Вова, ты чего такой грустный, улыбнись»

Когда оставалось метров двести в высоту до перевала, начал падать первый снег. Это завораживало. Не то чтобы я никогда не видела снега, но 14 августа, среди зелёных склонов Киргизии, видеть, как крупинки падают на тёплые камни и тают, а холодный ветер пахнет ноябрём и мгновенно меняет время года… Я всё старалась это сфотографировать, минут десять выставляла разные настройки, пока не поняла, что волшебство момента не передать, зачехлила фотоаппарат и пошла дальше вверх.

Холодало.

Через пятнадцать минут я поняла, что зря старалась. Снега стало столько, что начинали промокать непромокаемые трекинговые ботинки, видимость ухудшилась, пальцы рук в мокрых перчатках задубели, холодная ветровка морозила плечи, а остановиться и одеться не было времени — темнело.

Грохотал гром. Вспыхивали зарницы. Снег усиливался. Не, это я не придумываю-реально гром, молния и снег! Из последних сил, сырые насквозь, мы бродили по топкому от воды берегу безумно прекрасного в ненастье серо-голубого озера и не могли оценить его красоту. Надо было где-то разбивать лагерь, но всё было слишком сырым и белым.

В конце концов, мы со Светой с трудом поставили палатку в мокром снегу. Залезли внутрь, надели на себя всё, что было в рюкзаках, но нас всё равно колотило от холода. На дно палатки откуда-то натекла лужа. Когда я попыталась высунуться наружу и поправить тент, за шиворот мне скатился вал снега. В придачу ко всему выяснилось, что палатку мы разбили прямо на огромном камне, и спать вдвоём там никак не получится.

Света ушла к Вове с Баобабом, у которых в палатке было место, Андрей был настолько добр, что разнёс кашу, сваренную на горелке, по палаткам. Я поела и закуталась в спальник (который тут же промок), попыталась уместиться между выступающих сквозь мокрый коврик камней. Слушала, как завывает ветер в темноте, как палатку заметает, как капает на меня вода с тента. В тот момент мне казалось, что нет во вселенной существа более одинокого, чем я. Когда палатку засыпало толстым слоем снега, все звуки пропали, стало теплее, и я уснула.

Утро 15 августа.

День шестой, горнолыжный

Я жива. Проснулась от того, что кто-то пытался сколоть лёд с моей палатки. Открывать глаза не хотелось, но, судя по всему, солнце уже встало. Лежала минут десять и слушала, что происходит снаружи. Саня прокапывал тропинку от своей палатки и уверял, что снаружи тепло.

Решилась высунуть голову из спальника. Ничего, терпимо. Потом вылезла по пояс. Всё сырое, справа от коврика лужа, внешний тент палатки твёрдый. То-ли во льду, то-ли я внутри сугроба. Высунула голову из палатки, посыпался снег. Поздравила всех с новым годом. Снаружи снега выше щиколотки.

Саша в альтруистическом порыве раскапывает мне палатку, пока я сплю. Таки она наполовину под снегом.

Полчаса раскапывала палатку тарелкой. Солнце жарило так, что разделась. Это очень странно — стоять в футболке в снегу. Вода в озере оказалась тёплая на ощупь, теплее, чем снег, и я даже решила искупаться, тем более, Илья уже это сделал и стоял в одних трусах вполне живой и весёлый. Когда переоделась в купальник, оптимизма стало меньше, но отступать было некуда. Холодно, но весело. Сделала голое фото в снегу.

Пляж.

Два часа сушили на солнце вещи, на удивление, всё мгновенно высыхало. Обсуждали прошедшую ночь, выяснили, что все думали о том, какой кошмар будет, если снег не прекратится, тропу завалит и вещи не высохнут, но у страха глаза велики. Андрей изрёк мудрость, достойную гравировки на мраморе: дождь ещё не значит промок, промок не значит замёрз, замёрз не значит заболел, заболел не значит умер.

Снег начал понемногу таять. Решили не делать здесь днёвку. По плану сегодня радиалка на ледник, но зачем идти на ледник, когда он сам к нам пришёл:) Поэтому решили выдвинуться в полдень и пройти перевал сегодня.

Набирали 500 метров высоты по скользкой каше из снега, земли и травы. Нам дали пожевать листьев коки — ими в Перу снимают симптомы горной болезни. Они горькие и противные. Зажевывала снегом, запивала водой, но этот ужасный привкус не сбивался. И эффекта я никакого не чувствовала. Но часа полтора спустя то ли выплюнутые листья всё-таки подействовали, то ли просто я привыкла на шестой день похода, но я внезапно поймала темп, при котором не задыхалась, и на перевал взошла относительно бодро, даже не последняя.

3930 метров. Когда мы поднялись, я поняла, что всё это было не зря. Зимний Ала-Кёль мало кто видел, сказал нам Андрей. Да, вчерашний ад был подарком гор. В хорошем смысле.

Вид с первала на озеро.

Спускались весело — мокрая сыпуха вперемешку со снегом, крутой склон. Первые десять минут ползли боком, выставляя вперед палки, потом склон стал положе. Очень весело скатилась, как на горных лыжах. Это были лучшие 20 минут спуска за весь поход. Упала, правда, раза три, но плюхаться в сугроб было приятно. Две трети группы прикола не поняли и спускались боком всё время, очень долго. Сказали, что это худшее, что было в походе.

Горы вызывают нездоровое стремление к панорамным фото.

Сбрасывать высоту было очень легко, шла впереди и любовалась пейзажами. Смотрела, как постепенно проявляется жизнь среди суровых гор. Мушки в снегу, первые обледеневшие цветы после мертвых камней. На высоте 3500 закончились сугробы, которые я ела и в которых валялась. Потом появляется трава, потом кустарник, пастбища и уже на 2500 деревья.

Смешно форсировали реку перед местом ночёвки. Поток дробился на множество рукавов, единства в наших рядах не было, все переходили, где им взблагоразумится. Вика так и не могла определиться с местом брода, и Анатолий переносил её на спине, а мы смотрели с высокого берега и комментировали, как футбольный матч.

Вперёд выходит игрок, на которого никто не ставил.

Ставим лагерь среди ёлок на ровной земле. Это так странно после снежной пустыни.

День седьмой: богиня Венера

Сегодня лайтовый день. Мы собирали и разбирали лагерь дольше, чем шли. Нужно было сбросить буквально 200 метров высоты, а пройти 3 км, которые не дошли вчера по темноте. У нас был день в запасе, так как мы решили не делать днёвку в снегах, поэтому вчера упали, не доходя до намеченной точки.

Овсянку с утра седьмой день подряд есть не было сил совсем, она вызывала отторжение одним своим видом. Даже не положила её совсем, пожевала печенье с чаем.

Мы спустились по приятному светлому лесу в ущелье Арашан. Здесь уже заканчивалась активная часть похода. Внизу в юртах жили кыргызы-пастухи, к которым мы отправились в надежде поесть человеческой еды. Встретили местную любимицу туристов — киргизку Венеру.

Лагерь в Арашане.

Низенькая полноватая женщина в засаленном халатике, на Венеру Милосскую она не походила. Зато обе руки были в наличии, и этими золотыми руками она налила нам несколько литров айрана и кымыза, банку первоклассных деревенских сливок (которые тут почему-то называют сметаной) и свежих ароматных лепёшек. С какой радостью мы вливали в себя молочные продукты, сложно описать. Шутили, что Вова приехал в Кыргызстан за невестой и заберёт Венеру с собой в Европу. Она кокетливо отвечала, что уже занята.

Когда все сфоткались с кыргызской богиней и отдали деньги за товар, Венера нас позвала на вечернюю дойку и предупредила:

— только кымыз с айраном вместе не пейте. Понос будет.

Мы переглянулись между собой.

— Поздно. Поздно, Венера. Поздно Вы нам это сказали!

Весь день шутки про сочетаемость продуктов были в топе, но то ли все тщательно шифровались, то ли животы у нас были закалены и готовы к такому повороту событий, но чувствовали все себя прекрасно.

Венера.

День мы провели, как ленивые тюлени. Искупались в речке рекордным числом людей — больше половины группы решилась залезть в воду. Теплее горные реки не стали, но то ли я привыкла, то ли после снега всё казалось тёплым — окунулась аж три раза. На обед собрали грибов и сварили похлёбку, заедали хлебом со сливками. Давно я не получала такого удовольствия от еды.

Ближе к вечеру частью группы прогулялись до посёлка Алтын-Арашан, чтобы заказать на завтра у местных купание в горячих источниках и обед. Вова на полном серьёзе просил присмотреть ему в селении банкомат. Мы пошутили про кассу в дупле и киргиза на лошади с картоприёмником, но обещали глянуть.

Через полчаса мы дошли до места и ещё раз дружно посмеялись: ни одна из пяти избушек Алтын-Арашана не предлагала банковские услуги. Зато здесь торговали пивом, сдавали комнаты и включали электрогенераторы для зарядки телефонов за деньги. Проводного электричества здесь нет. Мобильной связи тоже нет, кстати. Света с Баобабом ушли искать мясо, а я пошла бродить по еловому лесу в поисках грибов на ужин.

Много я не насобирала, но много, как оказалось, было и не нужно: в лагере возле продуктов лежала гора всевозможных опят, груздей, сыроежек, белых, дождевиков и ещё каких-то непонятных грибовидных тел. Собирали всё, что видели, потому что Венера уверила, что ядовитые здесь не растут, ешьте, мол, всё, что вкусно пахнет. Оля как главный грибовед забраковала половину горы — засолочные грибы мы жарить не будем, не вкусно. Но осталось всё равно много.

Праздничный салют.

Ужин был, как в лучших ресторанах: опята, тушёные в альпийских сливках, под тёртым сыром Гранд Падана (который остался ещё с похода), вприкуску со свежими, ещё горячими лепёхами, за которыми снова сбегали к Венере.

Из-за отсутствия ходьбы у наших мальчиков, видимо, случился переизбыток энергии. Илья и Гена дров набрали не только на кухонный, но и на большой пионерский кострище. Как стемнело, разожгли на поляне пламя метра 4 высотой и молча зачарованно смотрели, как поднимаются искры в тёмное бархатное небо. Говорить почему-то не хотелось. Это была последняя ночь не в цивилизации, и хотя мы ещё не расставались, на душе потяжелело от мысли, что нужно возвращаться в привычный мир.

На огонь, как мотыльки, сбежались лошади. Встали кругом в темноте метров за пятнадцать и призрачно сверкали оттуда, пока за ними не прискакал пастух.

День восьмой, банный

Позавтракали свежим творожком от нашего лучшего поставщика молочных продуктов, слава Венере. Не овсянка! Это не овсянка! К девяти часам выдвинулись в Арашан на горячие источники. Мы сняли у компании со звучным названием Vip-travel вип-избу. Там был не только маленький бассейн с лечебной горячей водой, но и предбанник для переодевания, и удобный заход в реку, и даже душ, из которого, правда, текла та же горячая сероводородная вода.

Варимся.

Источники оказались действительно горячими — градусов 45. В ледяную реку мне было проще заходить, здесь пришлось долго привыкать: сначала по щиколотку, потом по колено, потом аккуратно, шипя и ругаясь, по пояс. Шутили, что неплохо б воды из речки принести, разбавить. Зато какой кайф потом выбегать из этого кипятильника и прыгать в холодную горную воду снаружи… бесподобно.

Мы арендовали вип-избу на два часа, поэтому успели и отмокнуть, и помыться (кто-то — в первый раз за весь поход), и даже постирать вещи. Потом в местной кафешке нас накормили пловом (порции были настолько большие, что с непривычки мы покачивались, как неваляшки).

Алтын Арашан.

А в полдень за нами пришла машина, на которой мы должны были уехать в Каракол, ГАЗ-66. Езда на такой по горной дороге — тот ещё аттракцион. Изнутри трясёт и шатает, кажется, что кузов наклоняется под такими дикими углами, что сейчас не то грохнется с обрыва вниз, не то брякнется на скалы. И дорога … эммм… односторонняя, то есть когда навстречу едет другая машина, кому-то приходится долго пятиться вслепую назад до места, где можно разъехаться. Мы так уступали дорогу три раза и ехали так медленно, что пешком дошли бы примерно за то же время. Но это было весело, отдаю должное.

По кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам.

Каракол оказался небольшим городком, состоящим из частного сектора и базара, бедным, но колоритным, как и все населённые пункты в Киргизии. Здесь на улицах ещё стояли советские киоски с газводой, которую разливают по стеклянным гранёным стаканам (многоразовым, естественно). Без сиропа — пять сомов, с сиропом — десять.

Баобаб купил себе стакан жармы, национального напитка, сделанного из зёрен путём брожения. Попробовала его. Мерзость редкостная, как кошки в рот нассали. Хотя он такого же мнения о кымызе, который мне нравится, а жарма ему понравилась, так что однозначный вердикт мы вынести не смогли.

Зато с душой.

Мы закупились едой на рынке, наняли себе нового местного водителя, русского мужика Диму, который за 14000 сом, по тысяче с человека, согласился возить нас везде, где заблагорассудится, следующие три дня, и ночевать при этом с нами. В России вас за такие деньги даже до соседнего города не довезут, а в Киргизии четырнадцать тысяч — это полторы месячные зарплаты какого-нибудь бюджетника.

Мы сделали крюк на пути к озеру Иссык-Куль и заехали на скалу Джеты-Огуз, которую пропустили из-за плохой погоды в первый день. Бегом-бегом посмотрели красные скалы — Разбитое сердце и Семь быков. Место красивое, но слишком туристическое, да и расположено прямо на трассе. Тебе то мёд в руки толкают, то ручного орла на голову садят, то спотыкаешься об остатки мёртвого барана, которого пустила на шашлык киргизская семья, устроившая на пикник. (Я не шучу, серьёзно, они прямо там его разделали, требуху на лужайке разложили. Дети, цветочки, кишки… милота).

Разбитое сердце.

В микроавтобусе на ровной трассе по сравнению с газиком было очень комфортно, и я уснула, а проснулась уже на Иссык-Куле. Природа здесь совсем другая: жара, раскалённые пески, бледно-зелёные пустынные колючки, дикая облепиха. Огромное, сколько глазу видно, озеро с прозрачной голубоватой водой, шум прибоя, тёплый ветер. На другом берегу в дрожащем воздухе еле-еле угадываются горы. Вода тёплая и приятная, на вкус не слишком солёная, но держит тебя, как морская.

У Саши сегодня был день рождения — мы ели именинный арбуз, запивали медовухой, купленной на Джеты-Огуз. Вечером долго не ложилась спать — после захода солнца было непривычно тепло, не пришлось даже две кофты надевать. Лежала на песке и смотрела в бездонное звёздное небо, ловила падающие августовские звёзды, но никак не успевала загадать желание, успевала подумать только «О!».

Квест «найди линию горизонта».

День девятый. Помылись, можно и обратно запачкаться

Я спала без спальника. Спала. Без. Спальника. Вот это погода, это я понимаю.

Сегодня у нас экскурсионный день: сначала едем смотреть каньон Сказка, потом купаться в целебной грязи.

На въезде в каньон местные киргизы развернули бизнес: поставили шлагбаум и собирают по 50 сомов с человека, как Остап Бендер, чтобы провал не проваливался. Наш водитель пытался перехитрить хитрецов и сказать, что в машине 10 человек и рюкзаки, но шустрый мальчонка прищурился, пробежался вдоль фургона и сказал «не, четырнадцать».

Сам каньон — красные песчаные скалы причудливой формы, по которым очень интересно лазить. То какой-то Диснейленд покажется среди выветренных глыб, то Китайская стена, то стадо мамонтов. Пожалела только, что оставила в рюкзаке треккинговые ботинки — кеды предательски скользили по сыпучим камням.

Каньон Сказка.

Туристов здесь много, больше половины — иностранцы. К слову, на треке мы тоже встречали по большей части зарубежных путешественников: поляки, чехи, англичане, французы, немцы, ещё чехи, ещё поляки. Русские тоже были, но всё какие-то не ищущие лёгких путей. То та компания на велосипедах, то тургруппы, идущие зеркально, в обратную сторону, где подъём куда сложнее и утомительнее. На третий день я на автомате стала говорить встречным «hi» вместо «привет», так больше шансов, что тебя поймут.

В каньоне мы ползали часа три, покорили все песчаные вершинки, постоянно кто-то забирался на самую верхотуру и не мог оттуда слезть. Извозились в песке по уши, загорели под палящим солнцем, насобирали полузасохшей горной лаванды (которую я благополучно где-то потеряла ещё до приезда в Бишкек). Пообедали по старинке, орехами и растаявшим шоколадом, с бонусом в виде дыни, и радостно поехали навстречу грязи.

Небольшое пересоленное озеро находится почти на берегу Иссык-Куля, в 10 минутах ходьбы. Туристов там встречают такие же умельцы со шлагбаумом. Вокруг стоит целый юрточный город с невообразимым количеством кафе и ресторанов. Тебя сразу хватают под белы рученьки и пытаются всеми силами увести покушать:

— форель, свэжая форель, пайдём пакажу, такая рыба, один на сэмь человек хватает.

— нет, спасибо.

— пайдём пакажу, гаварю. Увидишь — не сможешь не скушать!

Тут же прибегаеть сын зазывателя и притаскивает действительно большую рыбину. Я увидела, но не скушать смогла, а вот Саня, Милана и Вова не утерпели и вместо грязи, в которую им не очень хотелось, пошли кушать.

Мы обошли озеро кругом. Это, конечно, не пустынный берег Иссык-Куля, это больше похоже на Сочи в сезон, не хватает только криков «горячая кукуруза» для полного погружения в атмосферу. Но весело. Все бегают в грязи, чёрные, как негры, или зелёные, как инопланетяне. По идее, на озере есть ещё и голубая грязь, но голубых я не видела:)

С целебными грязями в первый раз нельзя перебарщивать, могут быть побочные эффекты, поэтому нужно было выбрать что-то одно. Мы нашли большую чёрную лужу, в которой уже валялись тела туристов. Расположились неподалёку, с трудом переоделись — по очереди передавали друг другу юбку Оли, потому что раздевалок вокруг не обнаружилось. Пейзаж там вообще странный, песок больше похож на раскалённый твёрдый битум из-за грязи, которая падает со всех сторон. Вокруг ни кустика и очень много киргизов под собственными зонтиками — это единственный источник тени.

Негры в кустах.

В грязь мы пытались залезть аккуратно. Девочки забрали волосы в пучки, аккуратно пальчиком ноги потрогали чёрную жижу. Зачерпнули ручкой. Чинно намазали на предплечье… и тут в лужу вбегает Андрей, разбрызгивая вокруг себя тонны чёрных шмотков, зачерпывает грязь, шлёпает на наши животы чёрные печати своих ладоней, а потом плюхается бомбой в самый центр. Беречь причёску после этого фееричного захода было бессмысленно, и мы чавкали, брызгались и хрюкали в густой луже в своё удовольствие. Самое интересное, что эта лечебная жижа очень плотная по консистенции, и в ней можно спокойно лежать, погружаясь менее чем наполовину. Забавное ощущение.

Минут через пять стадо негритят отправилось к озеру и ещё минут 15 пыталось это с себя отмыть. Получалось плохо. Грязь была в волосах, в ушах, во рту, в трусах, пардоньте. А вода в озере густая и пересоленная, тоже очень интересная, но никак не подходящая для мытья. Душ где-то на берегу был, говорят, но платный, и мы решили потерпеть до того, как разобьём стоянку на Иссык-Куле. Чумазые, сероватого цвета с чёрными вкраплениями, в белых разводах соли, с комьями грязи в волосах, мы сели в машину. Я ехала с растопыренными пальцами рук и минут тридцать думала только «какая жалость, что закончились влажные салфетки».

Последнюю ночь мы провели в другом месте: берег здесь был галечный, озеро ещё больше напоминало море, а земля — пустыню. Из растительности только редкая травка и низенькие кусты эфедры — растения с большими красными ягодами. В них содержится эфедрин, говорят, их можно есть вместо энергетика, но на вкус мне было как-то не очень, и я решила, что сама себе эгергетик.

Энергетический куст.

Весь остаток вечера мы плескались в воде. Я всё думала, как так может быть, что в такой маленькой стране есть всё: безжизненные снежные вершины, каменистые склоны, альпийские луга, таёжные мхи и ёлки, колючие жёлтые степи, цветущие сады, пустыни… и даже вот море своё здесь есть. Невероятно. И такое огромное чёрное небо, и млечный путь от горизонта до горизонта, и от количества звёзд немного кружится голова. В эту ночь я легла спать последняя. Всё сидела и не могла надышаться и насмотреться.

День десятый. Неудачные попытки расстаться

Я проснулась в отвратительном настроении. Уезжать не хотелось настолько, что хотелось привязать себя где-нибудь тут к камню. Все остальные, как назло, были весёлые, бодрые и говорили о том, что им надоело жить в палатке. Жить мне в ней не надоело, но собирать — порядком. Закатали в чехол, даже не вытряхнув, так и лежит дома с иссык-кульским песком внутри.

У фургона, видимо, тоже проснулась любовь к побережью, уехать так просто не получилось — машина зарылась в гальку, и наши парни её толкали раза три, пока мы не выбрались на дорогу. В Бишкек приехали часам к четырём, трогательно попрощались прямо на проезжей части и пошли искать гостиницу. У нас было два с лишним дня до самолёта, плюс с нашей троицей остались Илья и Оля — у них тоже было время в запасе.

С третьей попытки.

В гетто возле вокзала много мини-гостиниц, но они все снаружи выглядят очень сомнительно и больше похожи на склады. Мы выбрали самую приличную на вид вывеску — гостиница 86 — и зашли. Внутри было довольно уютно: закрытый от улицы дворик, слева одноэтажная сарайка, в которой, судя по белью на верёвках, живут хозяева с детьми, справа двухэтажное здание, на втором этаже даже некое подобие веранды, туда ведёт открытая металлическая лестница.

Нас встретила киргизская девочка лет десяти, кое-как объяснившая нам, что все номера стоят по 700 сомов в сутки за комнату, и сколько человек будет жить внутри, неважно. Мы сняли на пятерых блок из двух относительно чистых двухместных комнат. На стенах обои в цветочек, почти всю площадь занимает огромная шаткая кровать со скрипучим грязным матрасом, но постельное бельё свежее, в углу гробик-телевизор, а на полу даже стоят синие китайские шлёпанцы для гостей и висит подобие полотенца. Сервис.

Даже душ не вызывал особой брезгливости. Вода из него текла не очень охотно, а кафель был не слишком чист, но зато из окошка открывался прекрасный вид на автовокзал. Я ещё никогда не мылась, глядя на уходящие автобусы.

Мы заплатили родителям девочки за трое суток, взамен нам выдали амбарный замок для двери номера и показали пароль от вайфая. Название сети соответствовало обстановке — «султан».

Памятник Манасу, герою народного эпоса.

Первым делом мы пошли на Ошский базар в поисках сувениров. И тут же встретили Гену с Аней, с которыми слёзно попрощались час назад. Вообще если хочется прочувствовать колорит и врубиться в Бишкек, нужно первым делом идти именно на рынок. Настоящий шумный восточный базар.

Какой только белиберды здесь нет. Национальная одежда, школьные учебники, сёдла для коней напротив стенда с парфюмерией, тюбетейки и киргизки (не женщины, а высокие конусовидные шапки из войлока), пиалки и тапочки, б/у зарядки для телефонов и свежие персики, нагайки, арбузы, халаты, самса. Между рядами продают газировку в гранёных стаканах, кто-то прямо здесь же играет в шахматы, рядом бегают собаки. И всё это шумит, галдит, мелькает, движется.

Здесь очень быстро учишься торговаться. Сбиваешь цену наполовину, гордишься собой, а потом приходит кто-нибудь бывалый и «эй, брат, уступи, а», и берёт у того же продавца в три раза дешевле. С рынка мы вышли с мешками сувениров и только тогда, когда у нас закончились киргизские деньги.

Второе, что нужно делать в Бишкеке — есть. Этим мы и занимались весь вечер. Причём то ли нам всё время так везло, то ли это местная особенность, но чем хуже выглядело кафе, тем вкуснее там была еда.

В первый вечер мы решили не рисковать и выбрали довольно милое халяльное кафе на открытом воздухе, с диванами-коврами для сидения-лежания. За 250 сомов с человека мы объелись первоклассным шашлыком из баранины со свежим хлебом и «натуральным соком», который нам наливали из трёхлитровых стеклянных банок.

Жизнь кипит.

А потом мы отправились познавать ночной Бишкек. И вот тогда я полностью врубилась в этот город. Было такое ощущение, что на улице национальный праздник, но, похоже, это был просто вечер среды. Непонятно откуда после заката солнца наружу высыпали мужчины, женщины, дети, торговцы светящимися игрушками, прокатчики велосипедов, скейтеры, музыканты. Все улыбчивые, шумные, радуются и смеются, даже милиционеры.

Не было вокруг ощущения агрессии, даже когда мы бродили по нашему гетто возле автовокзала. И даже не страшно было ходить с зеркалкой на шее.

Всё неприглядное, что бросалось днём в глаза, утонуло в темноте, и советская деревня превратилась в приятный южный город.

Через день мы услышим на улице песню местной группы со словами «проезжая, посмотри, как живёт ночной Бишкек, уезжая, оглянись, ты останешься навек». Навек бы я не осталась, но посмотреть надо.

День одиннадцатый. Короли Казахстана

Ещё в походе мы решили съездить на один день в Казахстан и посмотреть Алмату. Нас уверяли, что это нереально, четыре часа только в одну сторону плюс граница, но мы были непоколебимы. Настолько, что я даже встала в шесть утра.

Маршрутки начинают ходить в семь часов, сказали нам в кассе вчера, отходят по мере заполнения. В 7:03 мы послушно стояли у входа в автовокзал и безуспешно пытались понять, откуда отходит наш рейс. Я уже писала, что это испытание не для слабонервных.

— Тараз ТаразТаразТаразТараз последнее место Тараз проходим

— Иссык-куль, девочки, Иссык-Куль, Каракол, Чолпон-Ата, куда едем? — доносилось со всех сторон. И только водитель маршрутки до Алматы молча тихо стоял в углу.

Мы буквально на минуту опоздали на первую машину — наше место заняли, пока мы разбирались, кому платить деньги, водителю или кассиру. Сели в следующую и полтора часа сидели на жаре, пока не осталось ни одного свободного места. Пассажиры уже сами начали зазывать клиентов от скуки.

От Бишкека до Алматы всего 240 километров, но здесь не принято ездить быстро. Когда мы ещё ехали с Димой, спросили:

— трасса же хорошая, ровная, почему все так ползут под 70 километров?

— а куда нам торопиться? — ответил он.

Плюс граница. Это отдельная песня. Водитель высаживает на трассе всех пассажиров с вещами, и метров двести нужно идти по коридору из колючей проволоки до киргизской таможни. Потом нужно ещё столько же пройти по нейтральной полосе вдоль речки, тоже обмотанной колючкой. Я ни разу до этого не переходила границу пешком. Забавные ощущения.

В общем, со всей этой свистопляской в Алмате мы были во втором часу дня. Зашли поменять деньги в банк и удивились. Нам показалось, что все очень странные.

Сначала кассирша допытывалась, точно ли мы хотим менять доллары на тенге, сколько и видели ли мы курс. На курс мы посмотрели, но эти цифры ничего нам особо не сказали. Потом охранник запретил нам стоять кучкой у кассы и разговаривать. Потом полицейские к нам приглядывались в метро.

Когда я зашла в кафе и включила телефон, стало ещё страннее. Посыпались смс от мамы, которая говорила не ездить в Казахстан, потому что там валютная паника и обменники не работают.

Оказалось, что именно в тот день тенге рухнул на тридцать процентов. Казахам плохо, а мы чувствовали себя королями. Поели на триста рублей в ресторане, заказали личного таксиста-экскурсовода по имени Рафаиль, который свозил нас в горы на знаменитый стадион Медео, покатал по городу, развлекал, травил байки, и при этом обошёлся нам в 300 рублей с человека.

Алмата не похожа на Бишкек. Это современный развитый город с широкими улицами, торговыми центрами, дорогими машинами и ресторанами. Особых архитектурных шедевров здесь нет, но впечатление производит приятное. Город окружён горами, в нём можно покататься на двух канатных дорогах (ни на одну мы не попали, правда, потому что первая была на реконструкции, а вторая закрылась, когда мы до неё добрались). В центре много фонтанов, которые украшают таблички «купаться запрещено «, а зря, потому что жара такая, что, кажется, плавится подошва у обуви.

Зашли в национальный музей, там забавно. Юрты, ковры, черепки, и вдруг внезапно целый зал, посвящённый Нурсултану Назарбаеву и нефтяным вышкам. Я спросила потом у Рафаиля, что будет с этим залом, если вдруг сменится власть, но он мне, конечно, не ответил. Зато рассказал, какие неправильные в Казахстане выборы и как задолбала клановость.

А вечером был бесплатный цирк. Последняя маршрутка должна была уходить в девять. Мы, зная причуды маршрутчиков, приехали в начале девятого, минут десять пометались по вокзалу, гордые сели в маршрутку, посидели там часик и услышали от водителя, что никуда он не поедет, потому что народу мало, полсалона только, ему, видите ли, даже на соляру не хватит, он тут переночует.

Он-то переночует. А у разгневанной Оли самолёт в четыре утра. Убедить словами нам его не удалось, пришлось убеждать деньгами. Нам впятером и ещё одной женщине с ребёнком пришлось выкупить маршрутку целиком, как будто нас 12. Выскребли все свои последние наличные деньги в трёх валютах, и он таки поехал.

Мы хотели выспаться, но не удалось: шофёр включил ужасный сериал российско-кыргызского производства под названием Гюльчатай. Это кино из серии тех, что показывают по телеканалу Россия, с картонными персонажами, бредовым сюжетом и плохой игрой. Но спать под это было невозможно, и нам пришлось смотреть. После третьей серии нас затянуло. Настолько, что когда на границе мы стояли в длинной очереди (я не знаю, зачем в половине второго ночи с четверга на пятницу всем резко понадобилось в Киргизию, но стояли мы там полчаса, наверное) мы переминались с ноги на ногу и кричали «ну давайте скорее, у нас там Гюльчатай рожает».

День 12:

В последний день в Бишкеке мы, кажется, не делали ничего. От этого палящего солнца мы стали такими же неторопливыми и добродушными, как киргизские водители. Лениво сходили в национальный музей. История Кыргызстана там почему-то начинается не с палеолита, а с социалистической революции, и сначала идёт этаж, целиком посвящённый Ленину, а уже потом юрты, ковры и черепки.

Удивила ценовая политика. Для местных вход стоит 30 сомов, для иностранцев — 150.

— Вы иностранцы или русские? — спросила кассирша. И убедившись, что русские, пустила за 30. Следом за нами шли казахи, они заплатили 150.

Под впечатлением от музея я зашла в книжный и купила себе русское изложение Манаса — киргизского народного эпоса в стихах, толщиной с Большую Советскую Энциклопедию. Моя книжка в прозе и потоньше, страниц двести. Прочитаю — расскажу)

Не в силах делать что-то ещё, мы катались на машинках в парке аттракционов, ели дешёвую местную еду и купались в фонтанах.

Тут не Алматы, никто не запретит. А потом сели на первый попавшийся троллейбус и уехали на окраину города, в коттеджный посёлок со звучным названием Ницца. Просто сидели и пили пиво с видом на горы и развевающийся на ветру красный флаг с изображением юрты-солнца, и давно мне не было так спокойно, как тогда.

Бонус :

Мой субъективный путеводитель по киргизской еде

— Шурпа (шорпо и прочие слова с похожей орфографией): суп из баранины и овощей. В Киргизии выглядит не так, как в российских узбекских кафе. Готовят по-разному, мне больше всего понравился вариант прозрачного наваристого бульона, в котором плавал здоровый кусок барана, полкартофелины и ломоть моркови с палец толщиной. На вид аскетично, на вкус божественно.

— ашлям-фу: холодный острый суп , который нам все рекомендовали, как лекарство от похмелья. По сути это лапша с ломтиками желе из крахмала и овощами, плавающая в остром рассоле. Вкусно, но каждый день я б это есть не стала.

— лагман: нечто среднее между первым и вторым блюдом. Домашняя лапша с мясом, плавающая в бульоне. Бывает разной степени жидкости. Норм.

— плов и шашлык. Ну что тут объяснять. Тут не объяснять, тут кушать надо. В некоторых кафешках мы видели в меню 20 видов шашлыка. Сами ели исключительно из баранины.

— Курдак. Груда тушёного мяса с редкими проблесками картошки на вашей тарелке, засыпанная грудой репчатого лука. Нравится тем, кто жить не может без мяса. Любимое блюдо Светы, которая весь поход требовала мёртвых баранов.

— самса и лепёшки. Самса у них вкусная в большинстве случаев. Из неё так и валится мясо, его не жалеют. Лепёхи — отличное дополнение к мясу. Они их готовят в тандыре, особой печке. Если свежие, то божественно.

Курт (курут) — твёрдый и очень солёный сыр, скатанный в маленькие шарики. Интересно, но все почему-то плюются. Ну и ладно. Мне нравится, с пивом отлично идёт.

Есть ещё много мягких солёных сыров типа сулугуни, но их все пробовали, я думаю.

Перейдём к напиткам:

В Киргизии много национальных напитков, по внешнему виду которых вообще ничего не понятно. Но я всё попробовала специально для вас.

— Кумыс (по-местному кымыз): слабоалкогольный кисленький напиток, по сути своей сброженное кобылье молоко. Домашний кымыз очень сильно отличается от магазинного не в пользу последнего. Очень специфический запах, с непривычки кажется дрянью, но уже со второго глотка можно распробовать (или попрощаться с ним навсегда). Дело вкуса, но попробовать рекомендую. Мне нравится.

— Айран: кисленький густой безалкогольный напиток из коровьего молока. Густая простокваша, короче. Если домашний, то вкусно. Можно прямо ложками есть, настолько густой бывает.

— чалап: похоже на не слишком кислый жидкий газированный кефир. Продаётся на разлив на улице. Подробностей не знаю, но ничего так.

— жарма: напиток на зёрнах кукурузы. Как по мне, самый отвратительный из всего, что я пробовала. Похож на размоченный протухший хлеб. Но многим нравится, говорят, как квас (не понимаю их).

— максым. Что-то типа жармы, на смеси кукурузы, ячменя и пшеницы. Очень газированный, потому что бродит прямо в бутылке. Менее отвратительный, чем жарма. Интересная штука.

Бозо — какая-то непонятная хрень, которую я попробовала в последний день. Вроде тоже из зерна, типа жармы, но на цвет белая, а на вкус совершенно другая и приятная. Ооочень сильногазированная и пенистая. Я залила супермаркет, когда неаккуратно открыла.

Пиво: есть смешная марка «наше шахтёрское», пили его из-за названия. Ничего так, как жигуль.

Вино: в вине киргизы ничего не понимают.

Коньяк : «Бишкек» хороший.

Бальзам: Арашан. Пробовать обязательно. Это местная лечебная настойка на травах, вкусно, очень хорошо с чаем и кофе идёт, но и сама по себе интересная. Также хорошо его в водку добавлять. Есть разных производителей, сильно отличается по вкусу и цене. Покупайте только этот, в 250 граммовых бутылочках. Отличный сувенир.